- Жанр
- Хард-рок
- Лицензия
-
- Над треком работали
- Ярослав Кирич, Иван Курнаев
- Описание
- Пол ложится на какое то твердое основание глубоко в земле и с легким толчком останавливается. Кромешная тьма: простыня не дает мне вздохнуть. Отвязываю ее, и в это время пол, слегка дернувшись, трогается вперед. На каких то роликах, я их не слышу. Не слышу даже дыхания соседей и вдруг понимаю — это рокот незаметно стал таким громким, что все заглушает. Мы прямо посередине его. Я уже деру ногтями проклятую простыню и почти отвязался, как вдруг вся стена уходит вверх и открывает огромный машинный зал, которому нет ни конца ни края, а по железным мостикам в отсветах пламени сотен доменных печей снуют потные, до пояса голые люди с застывшими сонными лицами. Все, что вижу, выглядит так, как звучало, — как внутренность громадной плотины. Огромные медные трубы уходят вверх, во тьму. Тянутся провода к невидимым вдали трансформаторам. На все налипло масло и шлаковая пыль — на моторы, муфты, генераторы, красные и угольно черные. Все рабочие движутся одинаково, скользящей легкой походкой, плавными бросками. Никто не спешит. Он останавливается на секунду, поворачивает регулятор, нажимает кнопку, включает рубильник, искры от контактов озаряют одну сторону его лица белым светом, как молния, и он бежит дальше вверх по стальным ступенькам, по шишковатому железному мостику — проходят друг мимо друга стремительно и вплотную, шлепнув мокрым боком о мокрый бок, как лосось хвостом по воде, опять останавливается, высекает молнию из другого выключателя, бежит дальше. Они мелькают со всех сторон, насколько хватает глаз, — эти картины вспышки с неживыми сонными лицами рабочих. Рабочий закрыл глаза на бегу и упал как подкошенный; два его товарища, бежавшие мимо, хватают его и на ходу забрасывают боком в топку. Печь ухает огненным жаром, и слышу, как лопаются тысячи радиоламп, словно шагаешь по полю со стручками. Этот звук смешивается с рычанием и лязгом остальных машин. В нем слышен ритм, громовой пульс. Пол спальни выезжает из шахты в машинный зал. Сразу вижу, что над нами подвесной транспортер вроде тех, которые на бойне, — ролики на рельсах, чтобы перевозить туши от холодильника к мяснику, не особенно утруждаясь. Двое в брюках, белых рубашках с засученными рукавами и узких черных галстуках стоят над нашими кроватями, прислонясь к перилам железного мостика, разговаривают, жестикулируют, сигареты в длинных мундштуках рисуют огненные красные петли. Они разговаривают, но слова их тонут в размеренном грохоте зала. Один щелкнул пальцами, и ближайший рабочий круто поворачивается и подбегает к нему. Тот показывает мундштуком на одну из кроватей, рабочий — рысью к стальному трапу, сбегает к нам, скрывается между двумя трансформаторами, громадными, как картофельные погреба. Появляется снова, тащит крюк, подвешенный к потолочному рельсу, держась за крюк, несется гигантскими шагами мимо моей кровати. И ревущая где то топка вдруг освещает его лицо прямо надо мной. Лицо красивое, грубое и восковое, как маска, оно ничего не хочет. Я видел миллионы таких лиц. Официальный сайт - www.garagerock.ru
- История создания
- Записывали песню Элениум мы на студии в Лыткарино у Дмитрия Афанасьева. Должны были уложиться в одну сессию, но так как с гитарами возникли многочисленные идеи, то вокал пришлось записывать в другой день. Надо сказать, что на студии я всегда чувствую прилив позитива и эйфории, какие-то положительные вибрации, а тут такая драматическая песня. Долго не мог "попасть в настроение", пока Дмитрий из пультовой не предложил зайти в аппаратную и "дать мне в глаз, чтобы я меньше улыбался перед микрофоном". Так что, вот так "мне инструктор помог и колена пинок, превозмог этой слабости грань". Смешной момент получился.
- Студия
- Fm division
- Текст
- На лицах прохожих, читаются мысли,
Как в сотне осколков – дыхание жизни.
Идешь молчаливо, в огромном потоке,
Так много улыбок, но так одиноко.
А дома застыли, твои часовые,
И не понимают даже родные.
И это причина твоих показаний,
Противоречий и вечных скитаний!
Когда же наступит твое избавленье?
Он просто ушел и остались лишь тени.
Остались на память синонимы счастья,
И вот твое сердце рвется на части!
Все так непривычно, все так непонятно,
Могло быть и лучше, но кажется странно,
Опять лихорадит тревожные мысли,
И райские птицы в небе повисли.
Застряла в глазах – упрямая память,
Всплывают картины, обрывки, словами
Опять украшают твое наважденье
На плечи объятья и бритвой по сердцу.
Когда же наступит твое избавленье?
Он просто ушел и остались лишь тени.
Остались на память синонимы счастья,
И вот твое сердце рвется на части!