- Жанр
- Авторская песня
- Лицензия
-
- Над треком работали
- Николай Манацков
- Описание
- Клип о Муста-Тунтури: http://www.youtube.com/watch?v=U_ycBnPDMcY
- Альбом
- Во мне осколок той войны
- Текст
- Отцу, защитникам Заполярья.
Ты не забыт, гранита монолит!
Как часовой в молчанье горделивом
Хребет, что кровью до густа полит,
Стоит непокорённый над заливом.
Там берег пуст…
Присядь и закури.
Послушай, друг, в каком не помню классе
Я побывал на Муста-Тунтури –
Глухом плато, каких на Кольском масса.
Отец воспоминаний не любил.
От матери я знал, что он мальчишкой
В семнадцать лет ушёл на фронт и бил
На Севере врага без передышки.
Наводчиком - орудия таскал
По сопкам и болотам Заполярья,
И где-то здесь - среди угрюмых скал,
Пропах в боях пороховою гарью.
Он почему-то не носил наград,
Но видел я, как мертвенно серели
На скулах желваки, когда подряд
Мы все тогда Войну в кино смотрели.
Она ещё жила.
Бедой своей,
Как поколеньем тем она впиталась
Мной, с молоком от матери моей,
Что сиротой в четырнадцать осталась.
Нас школьников везли – не довезли -
Мы к побережью, в след ступая строго,
Шли по хребту - туда, куда вели
Сапёры и Немецкая дорога.
Всё ниже тучи, пасмурнее день,
Нам чудилось дыханье преисподней:
Вдали – залив, чредою, словно тень -
За ним два полуострова, как сходни.
Сгоревших сопок каменная твердь,
Как норы - Дзоты, рваные осколки,
Себе обитель выбрала здесь Смерть,
Полярные сюда не ходят волки.
Казалось, не окончилась война:
Всё на местах, но где-то спят солдаты;
Немецкой каски ржавая волна,
Растяжки паутиною распяты.
Ничто зловещей тишины уют
Не нарушает.
Только ропот моря.
И даже птицы гнёзда тут не вьют -
Сгорело всё от боли и от горя.
Вот он:
Страны
единственный
моей -
Кусочек Государственной границы,
Отборными частями егерей
Не сломленный, как не старались «фрицы».
Здесь был форпост советских кораблей
От Северного Флота -
в океаны,
Сквозь сети заградительных полей,
Шли проводить Ленд-лиза караваны.
Вот потому-то, как бельмо в глазу
Был тот рубеж, за превосходство споря,
Стояли: те –
на склоне,
мы – внизу:
У самой кромки Баренцева моря.
Спускалась ночь.
Прижавшись у костра,
Внезапно повзрослевшие потомки -
В огонь бросали, молча, до утра
Тех караванов скорбные обломки.
Норд-Ост, крепчая, воздух в клочья рвал,
вещая шторм,
срывая с гребней пенки,
А мы глядели на девятый вал,
Уткнувшись носом в сжатые коленки.
Во мгле бесшумно двигались бойцы,
А мимо нас, бушлаты сняв - на Доты
Шёл,
закусивший ленточек концы,
В пургу,
в тельняшках,
взвод морской пехоты.
Свистели тонко пули у виска,
Гремел прибой в фиорде, словно фибра,
А с кораблей, стоявших у мыска,
Неслись
снаряды,
Главного калибра!
Мы были там -
в штурмующих рядах,
Вжимаясь грудью в амбразуры Дотов,
И я запомнил побеждённый
страх,
И злой свинец горячих пулемётов.
Жестокою,
не по годам строга
Была атака:
рвалась, как бумага,
Трещала под штыками плоть врага,
Кровь на снегу,
матросская отвага.
Мы победили,
но, какой ценой?!
Помилуй, Бог…
С тех пор мне часто снится
Обугленный, но защищённый мной,
Отчизны край на Северной границе.
Я уходил последним.
И стеной
О скалы волны рушились с разбега.
А Смерть?
- Она осталась за спиной,
Швыряясь злобно,
вслед,
осенним снегом…
Рыбачий, Средний, Муста-Тунтури -
Сурово побережье океана.
Здесь редкий гость нечаянный турист:
Граница на замке.
Хребет – охрана.
Бывало, батя в праздник выпивал,
Курил «Казбек», мундштук сминая круто,
Он никогда при мне не вспоминал
Свою войну:
жалел.
И в ту минуту -
Прости, отец, я боль не осознал,
Когда однажды с залпами салюта
- На Тунтури, сынок, он воевал –
Мне мать сказала тихо почему-то.
Я всё забыл в житейской суете,
Но там, в местах, что мне с рожденья святы -
Есть скромный обелиск на высоте,
Где спят за нас погибшие солдаты…
И что мне о войне ни говори,
Когда звенят победные стаканы –
Я видел страшный бой за Тунтури.
И в этом ВСЁ.
Спасибо,
Ветераны.