Промо
-
Судьба страны в судьбе семьи
407 / 0 / 8 летСудьба страны в судьбе семьи
Как-то просматривали с папой семейный альбом. Там я совсем еще маленькая и многое уже забылось. Среди фотографий я увидела одну, где на руках меня держат прадедушка и прабабушка.
- Я их совсем не помню – сказала я.
- А ты знаешь, что твой прадед настоящий герой, который прошел три войны и вернулся живой – ответил отец.
- Нет, расскажи.
- Тогда слушай. В детстве я любил ходить в гости к дедушке и бабушке. Вечерами они часто рассказывали о своей жизни, только дед ни когда не любил говорить о войне, хотя я часто его об этом расспрашивал. Ведь нам тогда все это представлялось в виде детской игры в «войнушку». Но как-то зимним вечером он все же немного рассказал о тех страшных временах, и после услышанного, я увидел в нем совершенно другого человека и абсолютно изменил представления о войне.
- Что же такого интересного в его рассказе? – поинтересовалась я.
- Думаю, тебе будет полезно узнать его историю, ведь твой прадед воевал за нашу свободу, – папа откинулся в кресле и начал свой рассказ, – дальше я буду рассказывать от его имени. Давай представим себе русскую избу, печь на полкухни, лавка у печи. Вот тут мы и устроились с дедом. Видимо что-то напомнило ему о тех событиях, и он решил поделиться ими со мной. И он начал:
«Ну, слушай, внучок, раз уж ты так всегда расспрашиваешь меня об этом. В армию я пошел в 1938 году, тогда три года служили. Но моя служба затянулась почти на восемь лет. Попал я в войска связи. Учебка, служба, все как положено. Служил исправно, повысили в звании, стал командиром отделения. Но времена были тревожные. Немец начал войну в Европе и стал захватывать такие страны, как Францию, Болгарию, Польшу. Вот тут и Финляндия в 1939 году объявила войну Советскому Союзу. Мы, как бойцы действующей армии были в первую очередь брошены на фронт. Война там была очень тяжелая. Финны были на своей территории, а там, как известно, и родные стены помогают. Да и подготовлены они были хорошо. Люди с детства жили в этом суровом климате и свободно владели оружием, ходили на лыжах, как на своих двоих. А солдаты еще и подготовку проходили. А как началась война, применили такую хитрость. Стали маскироваться во все белое, то есть сливались с вечными снегами, забираться на деревья и сидеть в ожидании. За это наши солдаты прозвали их «кукушками». Засядут несколько таких «кукушек» снайперов и запросто могут сорвать наступление довольно крупного подразделения наших войск. Перебьют пол отряда, новых пришлют, необученных. И снова приказ наступать. Знаем, что снова потери огромные будут, но приказ не нарушишь. Мы с отделением тогда связь тянули из штаба на передовую. Видел, наверное, в фильмах про войну, идет отряд в наступление, а следом солдат бежит с катушкой на спине. Вот так и твой дед служил. Только не бежали мы во весь рост, как в фильмах, а ползли под свистом пуль, да за трупы прятались. Жить-то, внучок, всем хотелось. Как-то шли в атаку, но совсем «кукушки» прохода не давали. Залегли все, ни назад нельзя, ни вперед, голову кто поднимет, сразу его и снимут в прицел. Вижу, воронка передо мной метров десять проползти. Рядом парнишка лет восемнадцати, зову его, давай, говорю, катушкой с проводом прикроемся, глядишь и доползем. Так и сделали. Шапку на катушку накинули, снайпер тут же её и снял. Ну, а пока отвлекся, мы и проскочили. Спрятались в воронке, хоть размяться можно стало, а то все тело затекло, лежать, как вкопанным. Да еще мороз, немеет все. Дело уже к вечеру шло, говорю молодому, стемнеет скоро, и поползем обратно, а пока не высовывайся. Но что тут поделаешь, молодость, нетерпенье. Все, говорит, стемнело уже, не увидит снайпер, и высунулся. И в тот же миг упал замертво. Даже испуга в глазах не было, не успел сообразить, что случилось. Закрывал я ему глаза, а у самого ком в горле и слеза накатила. Вот она, рядом жизнь была - и нет. Не смог я его уберечь. Дождался, пока совсем стемнело, шапку на палку одел, приподнял вверх – тишина.
Тогда и пополз к своим. Там уже думали, погиб. Много еще потом было разных моментов, но этот до сих пор перед глазами стоит. Так и живу с этим всю жизнь. Войну с Филяндией (так дед называл Финляндию) мы, конечно, выиграли, но какой ценой! Сколько же там народа полегло!
Пока на Родину возвращались, тут и Германия напала. И снова нас на передовую, уже, как опытных бойцов, принимавших участие в сражениях. Отступали сначала, потом под Москвой перелом произошел в войне, вся страна радовалась. Наша армия перешла в наступление, да так и шли до Берлина. Воевали, погибали, всякое случалось. Но снова один момент запомнился.
Мы уже по Украине шли, грязь, слякоть была. Только-только было наступление. Основные силы еще не подоспели. А тут опять наступление объявляют. Неразбериха тогда творилась полная. Но что делать, приказ есть приказ! Вот тут немец и перехитрил нас. Мы-то вперед на несколько километров прорвались, а они за нами ловушку и захлопнули. И оказались мы в окружении, цельный (из диалекта деда) батальон. Немцы, конечно, попытались атаковать, но нас тоже немало было, поэтому отпор они получили и, видать, решили до утра подождать. А ночью наши подоспели, да как дали им жару! Снова прорвали кольцо, в которое мы, значит, попали. Меня срочно связь установить послали, я ж командир отделения. Взял напарника и стали пробираться перебежками, а где и ползком. Ночь, темнота, слякоть, дождь хлещет, все в грязи. Да еще встретить можно хоть наших, хоть немцев. Им как навешали, они тоже попрятались и бродили врассыпную. Вот где страху то! Наконец, окликнули нас у лесочка, свои оказались. Дотянули, значит, связь. Недалеко оказалось, с километр, наверно. Но это был тоже отряд, который нам на встречу послали, их несколько было, вот мы и встретились с одним из них. Все обниматься стали, а мы с командиром взвода в стороне оказались. Он стал говорить по телефону, но радоваться долго не пришлось. Наше движение заметили немцы и бросили гранату. Мы тоже, как по команде, закидали их гранатами. И снова тишина. В голове гудит от взрывов и комвзвода оседает на землю. Огляделся я по сторонам, граната попала как раз в толпу и всех превратила в месиво, а командир к ним спиной стоял, его в спину зацепило. Выходит, он меня собой прикрыл, жизнь мне спас. Да еще сгоряча вместе со мной в немцев гранату кинул. Рана, вроде, не сильная была. Перевязал я его, но вот вопрос, я его, конечно, дотащу, но куда ползти? Откуда они прибыли неизвестно, будем блуждать в поисках, командир истечет кровью и умрет, или, еще того хуже, на немцев нарвемся и тогда уже нам обоим не выжить. Вот она, радость встречи и свобода, а выход был только один, возвращаться снова к своим в окружение. А во время войны за это под трибунал можно было загреметь или в штрафбат попасть. Не жаловали тех, кто в плену или в окружении побывал. Вот и встала передо мной нелегкая задача. Ползти наугад из окружения и в первую очередь шкуру свою спасать, либо туда, куда знал дорогу, но оказаться снова в западне с угрозой попасть в плен, снова оказаться в окружении, либо погибнуть. Знаешь, сынок, видимо в жизни каждого человека когда-нибудь встает выбор, как поступить. И главное тут, наверное, не предать самого себя, чтобы потом не было стыдно жить перед самим собой. Главное не то, когда умереть, а как и кем, человеком или подлецом и трусом. А этот человек только что прикрыл меня от осколка. Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я перевязывал комвзвода, который постоянно бормотал, чтоб я его бросил, что он не жилец. Но закончив перевязку, я уже точно знал, в какую сторону мы двигаемся. На этот раз нужно было быть вдвойне аккуратней, ведь только что из пяти человек остались двое. В голове все еще гудело, слякоть, грязь и непрерывный дождь в какой-то мере прикрывали наше передвижение, так и добрались по той же тропе в родную роту. Командира прооперировали, достали осколок, а дальше нас судьба развела. Наше сражение окружением не посчитали, все обошлось, и мы продолжили воевать. Девятого мая, как ты уже знаешь, война закончилась. Радости людской не было предела. Но вот незадача. Нашей стране снова объявляют войну. На этот раз Япония. И снова нас сажают в эшелоны и отправляют на Дальний Восток.
Солдаты понимали, куда их везут. Ехали по родной стране, но снова на фронт. Кто-то проезжал мимо своей Родины, многие не выдерживали и пытались сбежать, но эшелоны строго охранялись внутренними войсками и за побег расстреливали на месте. И все-таки, были случаи, сдавали нервы у людей, сколько же можно войны, хотелось мирной жизни. Но страна снова была на военном положении, и снова приходилось отбивать вражеские атаки. А какие увертливые были япошки? Маленькие, шустрые, чтобы одного поймать, шесть-восемь наших мужиков не могли путем справиться. Так еще поймаешь его, а он возьмет, и живот себе вскроет. Ох, и намучились мы с ними. Но и эту войну мы выиграли, а она только в 1946 году закончилась. Вот и получается, восемь лет я служил нашей Родине. Чтобы вы сейчас хорошо жили. А рассказал я тебе, внучек, наверно, потому, чтобы и ты мог своим детям рассказать. Чтобы понимали они, что война – это страшно. Я тоже не был героем, но и труса не праздновал, воевал, как все и даже спас человека. Он потом нашел меня после войны и где-то в конце 70-х мы с бабушкой ездили к ним в гости в Киев. Сколько же благодарностей я выслушал? И было очень приятно, и я не пожалел, что пополз тогда именно в ту сторону. Вот и вы, дети наши, внуки, оставайтесь всегда людьми в любой ситуации! И своих детей учите жить по совести!».
- Вот такую историю рассказал мой дедушка и твой прадед. Я, конечно не мастер рассказа, но, думаю, основную суть я сумел передать. Очень многим вещам научил меня мой дед. Теперь я стараюсь научить этому тебя, - продолжал отец, но я прервала его.
- Папа, а почему ты раньше об этом не рассказывал? – спросила я его, - может, послушав этот рассказ, я тоже пересмотрела бы свое отношение ко многим вещам?
- Ну, видимо, всему свое время. Главное, что рассказал. Как говорится, лучше поздно, чем никогда, - папа улыбнулся, но в глазах у него промелькнула какая-то грустная нотка.
Мы стали готовится ко сну, но меня не покидало впечатление от услышанного. Каким же интересным человеком был мой прадед. Он воевал, спасал людей, он был способен на поступок, достойный героя. Наверное, я тоже способна на поступок? На настоящий поступок! Конечно да! Ведь это мой родственник, а я его наследница.
Слава Прибрежный (январь 2014)
