Промо
-
"Сон Пустой Воды" (рабочий вариант)
477 / 0 / 17 летКаждый раз, когда я пытаюсь разгадать знаки, подаваемые вялыми конечностями, нет, скорее частями своего рыхлого неосознанного, то хватаю бесконечно долгим самосознанием многоугольное предчувствие и с какой целью – неведомо даже мне самой… Потерянная мысль промелькнёт как неотёсанный камень, царапнув взгляд.
Как будто и нет ничего
Не было. Совсем проливаюсь, расплёскиваюсь - не могу удержаться…
Что изменилось?!
Или это было именно так? Просто не спеша, как жадная живая единица поглощала невиданные законы, как похотливая самка тянула в себя все, что было вокруг, до тех пор, пока ничего не осталось… Я голодна… и мертва словно сравнение…
Как полая труба железобетонная, сквозь которую дует ветер. Воображение (воображение?) – вот что спасает мое сознание (сознание?). Я - есть придуманное само собой.
Сравниваю.
Ищу.
Пытаюсь искать…
Мимо! Всё мимо! Или, скорее, всё сквозь меня!
Сквозь зыбкую поверхность увидит своё лицо человек. Долго вглядываясь в меня он увидит искажение вывернутых наружу своих внутренностей. Он смотрит внутрь своих пошлых побуждений будто отвратительную сказку вызывающую желудочные спазмы и ненавидит себя считая причиной всех откровений всего лишь мою поверхность. Я не презираю себя за это – слишком много информации, но иногда доставляет мне недосказанное и внезапное удовлетворение, которое настолько сильно, что я забываюсь нелепым и страшным сном, завернувшись во внутрь себя.
Как натяжение, меняется моё ощущение времени, как очередная неучтенная молекула ищет выход для отрыва от себеподобных, бесцельно блуждая, рвётся яростно наружу, абсолютно не вкладывая в своё стремление ни капли смысла, лишь завораживая своим движением и вселяя в других полную уверенность в том, что они смогут иначе…
Хм… наверняка это не так… наверняка –
ЭТО НЕ ТАК!
Что может быть глупее, чем просить у самой себя?! Что может быть бессмысленней, чем чествовать себя неимоверно пышными титулами и восхищаться собой – только бы не случилось с ощущениями именно так, как после недосмотренного страшного сна. Всего то – ощущение! Но каков результат?! Перестаёшь думать об о всём кроме него и теряешь контроль над своим сознанием, только что-то бесформенное и мгновенное – «такого не может быть!»… и снова безликое, потное и вязкое сновидение принимает обратно - в уютную комнату без какого либо намёка на лишнее присутствие, одна вязкая чернота на самом дне, в самых потаённых закоулочках блуждающего сознания…
…так уютно…
…так приятно беспомощно…
В последствии, с трудом понимаешь отношение своё - как часто? Не становится ли оно одним Я? Тяжело глядя на собственные различные откровения, даже не понимая о чем идет речь… и тяжелые капли словно ненаглядные ни к чему мысли, непринужденно выделывают потаённые шаги – твёрдо один за другим, другой за одним считая трогательные переменные с периодичностью рождения новой луны. Вот так незамысловато теку, считая раз за разом повороты. Они мои противоположенности, они сами считают меня, причем заметно чаще, будто я – куски думающих частей неприятной человеческой плоти.
Не видно страха.
Не видно обиды.
Как затертая многоразовая ранняя нежность проникается сама к себе и теребит и будоражит ладные сомнения о том, что полюбить себя невозможно! Но я же люблю! И если бы была внутренняя сторона – вывернуло бы, несмотря на формирующие обстоятельства… РАЗ тебе!!! И ты наизнанку, как облако, смотришь на всех, а сама сливаешься с бесконечным небом, доставляя немыслимое удовольствие и аккуратно укладываясь в формочку непритязательных снов.
Вот только тёплый человек не спеша шел вдоль прохладной улицы и совершал разные движения лицом, самоотдавая себе отчет об этом – дёргал носом, шевелил бровями и всё время пожимал плечами, просто так. Не из-за чего, а ради собственного удовольствия, как бы невзначай. Он шел таким образом довольно долго, зацепляя ногами куски земли и она, не сопротивляясь, сама впитывалась в подошвы и летела в более всего подходящие для этого глаза…
Тихо-тихо, пока неслышно плеска меня о невидимый борт, я ,нечаянно подкравшись, туда-сюда разношу никому ненужные те самые части тел существ, которые так хотели поиметь меня, и поимели, обрывая ощущения бесконечных ста сорока секунд судорожным глотком впуская меня в себя как самую желанную особь своего вида…они наслаждались этим и их счастье было безмерно.
Разве это возможно – воспринимать себя как часть себя, воспринимать, налагая на себя лишь одно условие – быть только частью, неважно, большей или меньшей, но ни как не целым.
Я копия самой себя, бесконечно повторяясь и находя в этом радость и бессмысленную гордость, раз за разом переворачивая многолюдные соотношения и различные слабости как простые надежды на то, что все-таки наконец-то это кончится плачевно. Но не для всех – кто-то же должен остаться неприкосновенен, он должен иметь СТАТУС! Он просто ДОЛЖЕН! Он просто должен. Ни кому и нигде, это его банальная обязанность определённая им самим, иначе, если это сделает кто-то другой, в его действиях не будет откровения. Каждый шаг – враньё, не ради чего-то, а как глоток – наполняя желудок, при удачном стечении обстоятельств, просто-напросто можно разорвать его.
Если взглянуть, то становится странно – что есть «мимо»? оно есть или как мозговые клетки – само понятие не состоятельно расшаркивается, долго и занудно, зато искренне заполняет собою сознание тех, кто в принципе может воспринимать, а не те бесполезные тела мертвым грузом припечатавшиеся ко дну придавив собственную желчную радость. А потом недоумённо причитать: – «А что же это мы такие непонимающие высшего разума?!». Разума, которого сами же и придумали, что бы было куда грязными руками лазить и не давать об этом отчета никому, потому как свой он и был всегда и вовеки веков.
Я слышу, как скребут по железу зубы людей, пытающихся перегрызть толстые переборки, разделяющие их внутри многомерного стального гроба, который ограждает их от меня. Им чего-то не хватает, но это есть немного во мне, сомневаюсь, конечно, что этого хватит хотя бы одному из них. Я жду, когда прорвется осязаемая надежда, и я хлыну, заполняя собой каждый закоулок бесполезной плоти, увлекая за собой нежные лица, томимые скорой свободой. Один за собой волочит лишние части, которые остались от его любви, и корчится в невыносимых спазмах ностальгии, но как бы не старался, я буду внутри него и последующих, пытающихся обречь себя на дальнейшие, непостоянные потуги обеспечить себя смертью. И я продолжаю.
- Тоже мне, проскальзывающие поверхности!!! – подумала нижняя часть невесть куда несущейся массы.
- Как эта вода стала собой? – думали части её самой – Ведь нет лёгкости в слаженности структуры! Что можно сделать с собою? Даже, например, убить себя невозможно…
Ошмётки давно ушедшей ярости
Грустно валяются
То там, то здесь
Я смотрю на них,
Трогаю руками
И кладу бережно обратно…
Это, видимо, сентиментальность…
Её спрашивали – А зачем?!
Зачем?!
Эти нелепые потуги!? Что всё это значит?!
Это раздражение которое ты вызываешь?
Ладно, всплески и барашечки, но раздражение-то зачем?!
Кто-то проплыл мимо
Кто-то глотнул из грязного колодца
Кто-то стал тем, кого искал целую вечность
А кто-то медленно поворачивает голову плывущего рядом, чтобы стало красно под руками и у мимонесущихся создалось и осталось подольше ощущение жалостного отвращения к обмякшему телу отчужденно плескающемуся в пораженной воде… Нет центра у круга температур. Когда возникает чувство похожее на стремительно падающий камень – нет времени рассуждать, останутся ли следы на нечесаной траве, которая захлебнется в потоках ложных умозаключений.
Я теку вверх по несомненным выбоинам сознания, делая странный крюк, который было бы интересно понять. Он никак не дается ржавчине. А вот тяжелое тело выплыло из заболоченной деревянной постройки, оно по дурацки распухло и казалось, что движется в плавь само. Оно и в самом деле двигалось, описывая круги вокруг предмета, отдаленно напоминающего неладный радиоприёмник, а он, слабо шурша волнами, понимал (подгребая к раздувшемуся телу) – вот моё спасение, я ждал его так долго, что мои внутренности не оставили мне ничего и остались неприкаянными в сырой темноте несложного мира, придуманного этим пухлым трупом именно в тот момент когда сероватое вещество его мозга только начало путь к неопровержимому новому.
И только другим телам, к сожалению, не дано понять, как они близки к его идеальной пустоте, они любят её своей независимой любовью и плавно движутся к завершению своего очередного цикла.
Однажды в пустом промежутке слов, неразбавленных и отреченных, родилась субстанция, даже скорее, было это консистенцией гармоний невысказанных противоречий. Нарекла себя странным термином, шедшим вразрез самой её сущности и природе, а также нелепым законам, породившим её сознание – «вода».
Вода – неслось по венам её, по ней, по поверхностям, внутри и в ней самой. Было это не здесь и ни где.
Мысль.
От поверхности до дна, вдоль и влево, хаотично носятся мысли, они наблюдают, подглядываю за собой, ты послушай, что творится внутри. Слушай! Как некогда состоялась случайная встреча и мысли свились в тугой вопрос, что животворные ответы, неловко записанные в закромах памяти, стыдливо засомневались. В плоскости можно легко увериться в неосознанной свободе смелых суждений, вот только для чего же Я? Я бы и сама задала себе столь невинный вопрос, но не смогла.
Ты же страдала от того, что мимо проплывала глубинная идея как отторгнутая рыбья чешуя, как кожа от которой освобождается человеческое мясо после долгого пребывания в тебе…
После тебя, тело становится самим собой – мышцы и каркас, который держит на себе ненавистную плоть. Плоть, но не кожу!
Кожу – долой!
Она стала твердой и упрямой, она сама умеет ненавидеть то, что распирает её изнутри, она молча тянет свои поры в разные стороны, она шепнет тебе о былой красоте мяса…
Без неё!
Почему равнодушно обтекаю гладкие как кости нераздробленные острыми камнями сами камни, воспринимая их как фон сероземлистой поверхности, на которой даже не разворачиваются события. Может это очередной промежуток между буквами и смыслом?... хотя, конечно, наврятли – слишком мало этого жидкого смысла в, посиневших от перламутрового отвратительного счастья, мягких илистых ямочках каждодневности. Разве вот только промелькнет зазубренный край скалы, оставив неглубокую ранку, которая затянется с первой же радостью от игры обрыдлого рассвета, виденного столько раз, сколько лёгкие вдыхали запах гниющего неба… оно пассивно… ему невдомек, что мясо, которое называет себя личностью, пытается кинуться ввысь даже не догадываясь, что этой выси недоступно знание о том, что где-то есть кто-то…
