ГЛАВА ПЕРВАЯ. НАЧАЛО.

Уфа, 1992 год.

Вообще эта история уходит корнями ещё в середину - конец 80-х прошлого века. Тогда моя матушка, сама того не понимая, подложила бомбу под все моё будущее — купила пластинку группы "Автограф". Я всегда любил слушать пластинки, в доме была большая фонотека, но почти 100% её была абсолютно тогда мне неинтересная советская эстрада. Чуть интереснее были артисты "ближайшего зарубежья". Нет, ребят, это не узбекская или белорусская музыка, тогда они были в СССР. В то время "ближайшими" были венгры, поляки, чехи, югославы. Матушке, видимо, надоело, что в доме играет одно и то же изо дня в день, вот она и прикупила "Автографов". А играли они, кто не знает, арт-рок. Это такие сложно-сочиненные мелодии, отточенные аранжировки, безупречный вокал, электрогитары.

Потом мы с одноклассником, Серёгой Козловским, поменялись — за полтинник 1926 года выпуска (из серебра, между прочим!) он мне отдал миньон группы "КИНО", 3 песни из альбома "Ночь" 1986 года. Я тогда краем уха по радио услышал необычного тембра вокал и даже такое юное создание, как я, смогло почувствовать настоящее, силу. Не помня текста, напевал одну и ту же строчку (...и в пульсации вен...). Оказалось позже, это была цоевская "Перемен!". Серёга был у нас в классе самым продвинутым в современной музыке, потому что его старший брат слушал Моторхэдов, АКэДэЦе (он же АЭс/ДэЭс, в миру AC/DC), KISS. Я спросил у Серёги, кто поёт вот эту песню и напел строчку, засевшую в голове. "Кино" — был ответ. — "У меня их пластинка есть, маленькая. Обменяю на твой полтинник"

Вот с этой пластинки всё и завертелось. Я стал "киноманом". На её обложке я впервые увидел Цоя.

Чуть позже более взрослые друзья "подсадили" меня на The Beatles. А в августе 90-го, за пару дней до моего дня рождения, Цой разбился в автокатастрофе. С тех пор я не праздновал свой день рождения лет 20. А в сентябре того же года, как реакция на смерть кумира, была покупка первой своей гитары, сразу электрической.

Кто-то же должен был продолжить им начатое!

Два года я ковырял одним пальцем какие-то мелодии, не зная аккордов, потом вокруг меня скучковались дворовые друзья, а гопник Вова показал пару аккордов и стало интереснее. По почте выписал книжки — самоучитель с аккордами для шестиструнной гитары и сборник с песнями и аккордами группы "КИНО". Интернетов не было, почта, газеты, журналы — вот был источник информации. За месяц я научился брать 21 аккорд — 7 мажоров, 7 миноров и 7 септаккордов, мажорных. Этого хватило, чтобы начать играть большинство песен "КИНО" и тут же пришло решение создать свою группу! В неё немедленно вступили такие же мальчишки как и я — сосед двумя этажами выше и на год младше - Андрюха Карченко по прозвищу Дрон (барабаны) и наш сверстник и общий друг Рашит — в качестве ритм-гитариста. Дрон со струнными не дружил никак — попробовал поиграть в бас-гитариста, но не пошло и взял в руки палочки, а вот Раш довольно быстро подучил аккорды и даже кое в чём оказался шустрее меня, в плане игры.

Вот в таком немудрёном составе мы начали репетировать. Раш на акустике аккордами, я — корявые соло на своей электрухе, а Андрюха, в силу отсутствия барабанов, палочками по сидушкам стульев, по пластиковому тазу, в общем, по чему попало, что могло издавать хоть какие-то звуки, отдалённо похожие на барабаны.

Репетировали то у меня дома, то у Андрюхи, а если и у него и у меня дома были родители, то прямо в подъезде на лестнице. На какое-то время это стало нашим клубом, репточкой. На наши посиделки на ступеньках стали приходить какие-то друзья, соседи, друзья друзей и один раз мы насчитали человек 15. Мы становились местными знаменитостями. Дым стоял коромыслом на площадке и как-то ночью мы приволокли с улицы на 8й этаж по лестнице тяжеленную уличную скамью, вкрутили лампочку в плафон, чтобы нашим гостям было удобнее. В какой-то момент эти посиделки стали превращаться в какой-то притон с полукриминальными персонажами и мы прекратили вылезать в подъезд, убрали скамейку, сведя на нет ежевечерний гул на лестничной площадке 8-го этажа. Нас не трогали, но находиться рядом с этими людьми было некомфортно. Но это будет чуть позже.

Один раз сидим с Андрюхой на ступеньках, помню день был, светло. Обычно мы по вечерам собирались, а тут, видимо, выходной был. Бренчим что-то и вдруг наверху голоса какие-то. Спускается сверху незнакомая девчонка, симпатичная, нашего примерно возраста. Останавливается:

— Ребята, можете меня из подъезда вывести? Там парни какие-то, я их боюсь.— И показывает наверх.
— Пойдём. — Низким голосом говорю я, поправляя шевелюру и хватая гитару за гриф. Вызываем лифт, зашли все трое, едем на первый этаж. Девчонка смотрит на меня. Я стою, подбородок вперёд, строю из себя Цоя. Двери открылись, выходим — никого. Вышли из подъезда, тоже никого.
— Спасибо! — Девчонка огляделась по сторонам и сделала шаг, уходя. Резко остановилась и:
— Ты так на него похож!
— На кого?! — Я еле сдерживаю стук сердца.
— На Шатунова!
Андрюха заржал, а я на какое-то время впал в ступор. Дрон хлопнул меня по плечу:
— Белые розы, пошли!