Мы сидели на кухне. Отмечали чей-то день рождения и пили вино. Иногда — чего-нибудь покрепче. Иногда пиво. А бывало, хоть и редко, что обходились одним чаем. Но если Тимур брал в руки гитару, то мы начинали петь. Мы все знали эти песни наизусть. Мы слышали их добрую сотню раз. Мы подпевали им на концертах. Затерли до дыр кассеты. Заиграли винил. Поэтому слова этих песен трудно было бы забыть. Я помню их до сих пор. Сам удивляюсь. Даже аккорды помню. Должно быть, эти вещи так ярко отпечатались в мозгу, что пробороздили саму подкорку. Стали там дорожками, как на пластинке. И было отчего.

В то время в моде был Наутилус. Он гремел из каждого окна. Забирался в первые строчки первых же хит-парадов. Песни Бутусова потрясали основы. Это был новый, не слышанный доселе звук. Новый мир открывался в этих текстах. Нет, песни Наутилуса мы пели тоже. Мы их любили. Как без этого? Но тексты у этих песен были непростые. Серьезные вещи, над которыми приходилось порой поломать голову. Или даже совсем ее сломать и отбросить саму мысль о понимании. Такое тоже случалось.

Поэтому чаще мы пели другие песни. Тем более на кухне. На дружеских посиделках под простую закуску и малую толику алкоголя. Или даже немалую. Эти песни гораздо больше подходили для такой душевной атмосферы. Кто-то может думать иначе, это его право. Но мы тогда безошибочно чувствовали: вот оно, наше, настоящее. Это наши песни. Они написаны для нас. Они спеты про нас. Такое вот было время.

Этот внеплановый концерт на кухне

Это подзарядка наших батарей…

И кто бы попробовал оспорить, что это не так? Много ли нужно человеку для счастья? Пространство в шесть квадратных метров, еда на столе, гитара и…

Ой-е, ой-е, ой-е, никто не услышит!

Разумеется, слышали. Соседи. Трудно не услышать такой сводный мужской хор, да еще если молодые луженые глотки подогреты соответствующими напитками. Но жаловались на нас редко. Видно, входили в положение. Понимали. Сами ведь были такими же в свое время. Поэтому соседи терпели. А мы продолжали петь.

Не спеши ты нам в спину стрелять

А это никогда не поздно успеть

А лучше дай нам дотанцевать

А лучше дай нам песню допеть.

Подпевали мы Шахрину и на концертах. Разумеется, ему невозможно было не подпеть. Такая эмоциональная волна шла в зал. Аж в пот бросало. Но и вот так вот, на кухне, петь было здорово. Просто немного иначе здорово: здесь волну создавали уже мы сами. Этого не забыть. Поэтому такой ностальгической вибрацией во мне отзывается теперь эта старая вещь

Слушай, давай вернемся — в прокуренной кухне осталось вино!

Хоть мы тогда и не курили. Как-то вот не хотелось. Вот выпивали, это да. Это случалось.

Но это еще пока не беда!

И верно, не беда. Бывало и хуже. Те, кто не знал меры в этом вопросе, ушли рано. Слетели с нарезки и очень рано ушли. Кто-то до сорока, а иные и до тридцати не дотянули. А эти песни остались. Следующему поколению. И тому, которое придет после него. Я так думаю.

Чайф тогда выходил на взлет. Поднимался вверх, как хороший реактивный лайнер. Но что бы там не говорили, а эти четыре альбома у группы, начиная с «Не беды» и заканчивая «Детьми гор», стали самыми уральскими в ее истории. И наверное, самыми лучшими.

p { margin-bottom: 0.25cm; line-height: 120%; }a:link { }