Промо
-
Далекие страны 2
232 / 0 / 9 летТакая выдалась безоблачная осень,
Что не страшна и лютая зима.
Уж позади уборка и покосы,
Осталось смолотить, - и в закрома.
Унылая пора, а как играет цветом!
Красна, пожалуй осень, не весна.
Красок таких не сыщешь и у лета,
Багровый, охра, всех оттенков желтизна.
Коричневый и бурый, алый, красный,
И зелень не опавших листьев дуба.
Сосен и елей изумруд прекрасный.
Ну, где подобное увидишь чудо!
Мимо такой природной красоты,
Мимо полей с уже убранным хлебом,
(Где кое, где еще стоят снопы)
Любуясь на безоблачное небо,
Вертался с рынка Парамон.
Довольный, хоть слегка усталый.
Продал коня двухлетку он,
И поимел барыш не малый.
Душа поёт, поёт и дед скрипуче.
Как старый патефон, не дать не взять.
Порою шепчет: - Что может быть лучше
Подобно осени?! Эх, божья благодать!
Увижу следующую осень, али нет?
И доведётся ль здесь проехать мимо?
Печально повздыхав, креститься дед:
- Даст бог, переживу и эту зиму.
Здоровье не к чертям, болит спина.
Ноют суставы, булькает в утробе.
Не окочурюсь от цигарок и вина,
Так Лушка - ведьма к рождеству угробит.
Прищурившись, взглянул на солнце дед.
- До хутора пятнадцать верст осталось.
Пора остановиться на обед,
Да и седалище от тряски подустало.
Под сенью рощи торбочку извлек.
В ней хлеба каравай, цибуля, сало.
Нарезал, разложил, полу прилёг,
Посетовал: - Во рту зубов уж мало.
Да, зубы – тьфу! Не тот у пищи смак.
И вроде тем же кормим мы свиней,
А сало не того. Жуётся еле как.
По молодости харч то был вкусней.
Дед отобедал, сыто потянулся:
- Вздремнуть бы малость. Тяжко в животе.
Если б не кум к обеду я б вернулся,
А так домой поспеть бы к темноте.
Прилягу ка в телегу я, на сено.
Да прикорну одним глазком.
Пускай кобылка топает степенно.
Коль довезет, попотчую овсом.
Залез в телегу дед, хлестнул савраску,
Улегся, и накрылся зипуном.
Прикрикнул на кобылку для острастки,
И вмиг уснул глубоким сном.
Под стук копыт, и мирный скрип телеги,
Проспал Иваныч до заката дня.
Очнулся он от сладкой неги
Когда в телеге шла возня.
Кто - то зипун слегка откинул,
И пару раз толкнул в плечо.
Перевернулся дед на спину,
И слышит «Дед, ты жив ещё?»
Вгляделся Парамон:- Это ж Кондрат!
Наш, хуторской. Вот шельма, напугал.
Чего смурной? Аль мне не рад?
- Я думал дед, ты дуба дал.
Телегу твою сразу я признал.
Гляжу, там ты лежишь под зипуном.
Ну, думаю «бог дал, бог взял.»
Преставился наш дядя Парамон.
- Рано Кондратка хоронить меня..
Переживу я зиму не одну…
Дед стал серьёзным: - Сколько спал то я?
Чьи поля? Куда во сне свернул?
Кондрат смеётся:- Ты во сне не правил.
Сама кобыла на дымок пришла.
И хорошо, что не было потравы,
От лошади твоей, пока ты спал.
А я с Семеном здесь, в дозоре.
Повадились ночами красть снопы.
Уж третью ночь встречаем в поле зори.
Ждем, когда вывезут, от шляха три версты.
Запричитал дед Парамон: - О, боже!
Сон этот не пойдет мне в прок.
Лукерья расцарапает всю рожу,
Коль не вернусь на хутор в срок.
-А срок когда? – спросил Кондрат смеясь.
-С обеда срок давным давно истек,
А Лушка моя – та ещё змея.
Что не по ней, враз руки в бок,
И ну орать. Мне по боку то крик,
Но Лушка норовит схватить ухват,
А я к насилию с рождения не привык.
Коль бьют меня, мне черт не брат.
А где Семен?: - Коней на ночь стреножит.
Уж, если срок истек, ночуй у нас.
Вода кипит, в котел крупы подложим.
Да и в конец стемнеет через час.
- А что, пожалуй, я у вас останусь.
Ухвата мне никак не избежать.
Отказываться ужинать не стану,
В обед лишь потчевал, пред тем как спать.
Вон и Семен идет. Ты, слышь Кондрат,
Савраску распряги, сведи на пас.
Да поскорее воз вертайся в зад.
Есть у меня сюрприз для вас.
Пока Кондрат кобылу распрягал,
Дед Парамон приветствовал Семена
Похвастался, как продал битюга,
Посетовал, что не успел до дома.
Кондрат вернулся, и поспела каша.
-Что за сюрприз Иваныч? Говори.
Дед щуриться: - Сам посмотри Кондраша,
Возьми мешок в телеги, отвори.
Кондрат к телеги, развязал мешок,
Достал бутыль, Встряхнул что было силы.
-Смотри Семен! У деда то тут штоф!
В самый момент, и каша не остыла.
Дед говорит: - Я что так долго ехал?
Да потому что к куму заезжал.
Пахом с медком на ярмарку уехал,
А я с кумою малость на ножах.
Час погостил, вижу не наливает.
Пришлось мне тахтику другую применить.
Гуторю ей мол Лушка помирает,
Просила штоф, настойку замутить.
Раз для примочек бабских – так для тела.
Дала кума мне литр первача.
Прополису совала между делом.
Большой кусок, как за пятак свеча.
Советы разные, мол Лушку натирай
Настойкою, и сгинет боль в спине.
Натру. Здоровой Лушка въедет в рай.
Уйдет первач на спину – кукиш мне!
А раз мне так и так уже быть битым,
Не пропадать же хлопцы первачу.
От полумер не будешь сытым,
Троим, я мыслю, литр по плечу.
А мужики на грудь принять не проч.
Достали кружки, Парамона хвалят.
С литровкой пролетит как пуля ночь.
Кабы ещё не оказалось мало.
Налили первую, дед Парамон взял слово:
- Давайте выпьем мужики за урожай!
Чтоб также добре уродился новый,
Чтоб не сгубили саранча или пожар.
Дед выпил, кашлянул: - Яка ядрёна!
Пахом то ставит брагу на меду.
У кума столько самогона дома,
Можно быть пьяным каждый день в году.
А кто снопы ворует, что за ирод?
Ведь нынче вроде уродилась рожь.
Успеть бы смолотить, пока не сыро,
Ячмень вон вижу, не собрали тож.
- Эх знать бы кто! Заехал бы оглоблей.
Грешим на братьев Сойкиных порой.
У них сорняк весь урожай загробил,
Валяли дурака на посевной.
-А мож медведь, или другой зверюга?
Предположил серьёзно Парамон.
- Нет, ягоды полно. Зверю не худо
В лесу живётся. –говорит Семен.
Ты часом дед медведя не боишься?
Неужто стал под старость трусоват?
-Зверь он есть зверь. Бояться то не лишне.
Ты при медведе Сёмка тож не хват.
Кондрат, не спи, полесника в чарку.
А ну Семен, газетки оторви.
Слюнявил молча дед цигарку,
Затем взял уголек, и прикурил.
Счас выпью, расскажу про медведя.
Принял дед кружку, плотно закусил,
А мужики уж кашу не едет:
- Гуторь Иваныч, не томи, нет сил.
Про Хфедара из хутора Таранька
Слыхали,нет? – кивнули мужики.
- Так вот, пошёл он как то с Ванькой
Стрелять утей, у Стрежевой реки.
А Ваня в прошлом добрый гармонист.
Пужаеться медведей, не скрывает
Ты говорит, Хфедотка не ершись,
Медведь он нехристь, мигом за ломает.
О Хфедаре, о том, отдельный сказ.
Ему в Ерманскую влетел осколок в ногу.
А в лазарете пьяный врач раз – раз,
И откромсал от Хфедара немного.
Хфедот себе бутылочку смастырил,
Обрубок схоронил, дощечку состругал.
И написал на ней «покойся с миром
Моя безвременно усопшая нога».
Казалось бы, живи себе спокойно.
Чай не ногою держат ложку с вилкой.
Сам Хфедор не лентяй, плотник достойный,
Но божий перст – попал рукой в косилку.
По локоть отхватило ему руку.
Досталось коже, мясу и костям.
Хфедотки бош послал такую муку,
Не целым помереть, а по частям.
Хфедот обрубок схоронил за хлевом.
В утрате сей не обвинишь войну.
Живет с правой ногой, с рукою левой.
И счастлив. Бог дал золото жену.
Она с детьми приноровилась сеять,
Весь год в работе не жалея пота.
Ну и Хфедот поможет, где сумеет.
Но большей частью промышлял охотой.
Так вот. Идет Хфедот с Иваном лесом.
Иван стращает «не медведь, так стерьх».
И сетует «какого они беса ,
Поперлись через лес не через степь.
Хфедот ершиться, мол «волков бояться,
Так не поёшь не ягод не грибов».
И на доже такому статься
- Медведь навстречу! Будь здоров!
Иван, ружьё в кусты, и влез на древо.
Чует уперся в что то головой.
Вверх посмотрел, а там вишь эва
Хфедот сидит не мертвый не живой.
Бахвалился, геройствовал, а глянька,
Узрел медведя, и что учудил.
Серьёзно опосля твердил нам Ванька
Макушку древа Хфедька чуть не проскочил.
Давай Кондрат по полной наливай.
Под кашу с салом не испить обидно.
Ну, за охоту мужики! Давай!
Чтоб за трофеи не было нам стыдно.
Дед залпом выпил и налег на кашу.
Пошамкал минут пять беззубым ртом.
Затем сказал: - Кстати. Медведи наши
По супротив армириканских то ничто.
Батяня говорил, у них «гризли».
Раз кличут так – знать страшный зверь.
Десяток наших их бы два загрызли б.
Не страшен им и самый крупный вепрь.
А что, от Агафона вестей нет?
Слыхал я он подался во столицу.
Вот чертеня! Решил увидеть свет.
Глядишь и не вернётся он в станицу.
Кондрат дымя цигаркой – отвечал:
-На Рождество прислал письмо мамане.
К каким - то там «эсерам» он попал,
И ходит с леворвертами в карманах.
Вот ты Иваныч в изыках горазд.
Что за «эсеры», как их понимать?
-Ну насчет «э» ребята, тут я пас,
А «сэры» - это англюская знать.
Семен ударил кулаком в колено:
- Он что ж охальник, вере изменил?!
Не я его отец, а то б паленом,
Перетянул по заду что есть сил!
Кондрат сказал: Напраслину наводишь
На Агафона. Не к чему тут мат.
Эсеры бьются против немца вроде.
Так стало быть – российский он солдат.
Махнул рукою Парамон, и молвил:
-Ерманца хлопцы, тяжко победить.
Они ж не нация, и не сословье.
По всему свету умудрились наследить.
У них и немцы, и аустрийцы, и барварцы.
И все вишь заодно. Я мыслю так.
Коль сжать в могучий кулак пальцы,
Полмира захватить делов пустяк.
Есть где то в акияне цельный остров.
Зовут Аустралией. Так вот на нём
Живут Аустрийцы. Благо, что не просто
Плыть к нам с Аустралии. Гори она огнем!
Кстати, у нас в России, на Чукчотки,
Ерманцы – ненцы, помело им в дых!
Живут под нашим носом, хлещут водку,
А ну, война?! Они в Россию – прыг!
Кондрат привстал: Иваныч, не пойму.
Ты за Ерманцев, или за Росею?
Дед отвечает: - Я брат не за войну.
И в мир худой сподручней хлеб то сеять.
Кстати, Кинтай осилить не легко.
Отец рассказывал мне про кинтайцев.
Их может мирлиард с лишком,
И слишком все похожи на нанайцев.
Вот бы стравить Ерманю и Кинтаню.
Они глядишь друг дружку б извели.
Ерманцы ядовиты газы мают,
А ими и мирьлярд можно свалить.
А без войны братцы жить лучше.
И что народам не живётся в мире?
Чай места хватит всем на суше,
Ан нет, воюют! бесятся все с жиру!
Вот есть же цельный контюнент пустой.
Конечно не лады на нем с погодой…
Забыл, как звать его… Постой!
Помойму Атрантидой вроде.
С батиных слов там холода всегда.
А я без войн и в зиму жить не проч.
Ещё на контюненте том беда.
Полгода длиться тамошняя ночь.
Однако живность есть, - есть стало быть охота.
Наверняка скажу, там есть медведь.
Раз есть медведь, - найдется и мед в сотах.
Без меда косолапый сдохнет ведь.
Хотя медведь там братцы чудоват.
Весь белый, как Агафьин старый кот.
Но даже «грызли» против белых мелковат.
Быть может белый мишка мед не жрет?
- А я Иваныч, вовсе не желаю
Жить в месте, где зима весь год.
Ты объясни! Вот я не понимаю,
Когда там бабы садят огород?
А сколько нужно дров, что б протопиться?
Чтоб не промерзла по углам изба.
Озимые пропали – год поститься,
А ведь у нас три месяца весна.
Кондрат затих, дышит неровно.
На деда смотрит, ждет что тот ответит.
-----------------------------------------------------------52432435234
Тебе Кондрактка в Атрантиде жить не светит.
Ты пятистенку из чего поставил?
Бревно не толще чем нога жены твоей.
Если зимою не закроешь ставни,
То спалишь целый лес в печи своей.
Вон раньше в три бревна клали избу.
Стена из трех венцов, в аршин и боле.
В избе такой о холоде забудь,
Раз печку протопи и не знай горя.
А вот за акияном древа есть,
Что и за день пешком не обойти.
И неча думать на него залезть.
Поди дня три будешь в пути.
И кличут по срамному те деревья.
Не как не будь , а «баба бабом».
Не смейтесь мужики, не вру я.
Перекрещусь если вам это надо.
Крестом дед трижды осенил себя,
А мужики не унимаются – хохочут.
Сквозь слезы говорит Семен смеясь.
- Иваныч, сжалься, замолчи! Нет мочи!
Ну и придумал! «Баба баб», мож «Деда дед»?
К чему скажи так древо называть?
Ладонью дед провел по бороде
И с умным видом начал рассуждать.
-Быть может, первой дерево нашла
Какая баба, вроде нашей Мани.
А Маня то в объёмах хороша.
Пудов на тридцать то она потянет.
Наверно в честь такой огромной бабы,
Диковинное древо нарекли,
Ни как ни - будь, А «бабо бабом».
Такой вот будет сказ вам мужики.
Давай Кондрат, плесни по малой.
Пью за заморские деревья, не за баб!
Что б и у нас расти в России стали,
Такие ж древа, как заморский «баба баб».
Испили мужики. На щеках слезы.
Глаза украдкой рукавами трут.
- Слышь Парамон- спросил Семен серьёзно.
В какой стране деревья те растут?
Дед говорит, облизывая ложку:
-Я вам скажу, а после отвечай.
Пугаюсь я вас хлопче немножко.
Ведь лопните от смеха невзначай.
-Да стерпим мы, уж в волю насмеялись.
Наперебой заговорили мужики.
И молча скручивать цигарки стали,
Затем с костра достали угольки.
Их лица озарились тусклым светом.
Улыбки притаились в бородах.
Дед тоже улыбнулся и ответил.
-Эх, хлопче с вами мне беда!
Скажу, как звать страну. Что ж, смейтесь.
Как на духу, вот крест, не вру!
Так вот, растут деревья энти –
В Ебибте. Так зовут страну.
Залились смехом мужики, не удержались.
Дед тихо прошептал, рукой махнув.
-Ну, так и есть как жеребцы заржали.
Уж лучше б вам не называл страну.
От смеха отойдя, сказал Кондрат:
-Иваныч, уморил. А ну, тя в баню!
У тя что не страна – так сплошной мат.
Выходит жителей там кличут « ебибтяне»?!
Новый взрыв хохота потряс поля.
Дед не стерпел, хохочет с мужиками.
Уже от смеха животы болят.
Уже за них хватаются руками.
Смеялись мужики минуты три.
Вдруг, встал Семен, и смотрит в поле.
Шепнул: - Кондрат, а ну, смотри.
Снопы шевелятся там что ли?
Кондрат вскочил, прикрылся от костра,
Сощурился, вгляделся в темноту.
И шепчет: - не видать вора…
Наш гогот было слышно за версту.
Мож пуганули, а мож показалось.
Предположил Семен и сел к костру.
- Чего у нас в бутылке то осталось?...
Вдруг закричал Кондрат: - А ну стой, тп-руу!
То дед твоя Савраска порешила
Поесть малость пшеницы из снопа.
Дед матюгнулся: - В глаз ей шило!
Ух, и намну я ей бока 33333333333333333
Видать Кондрат, не хорошо стреножил.
Бери узду, лови , веди на пас.
Не справишься, зови. Придем, поможем.
Буркнул Кондрат: - Я справлюсь и без вас.
Когда вернулся, в кружке ждал первач.
Уж не хмельные мужики – пьяные вдрызг.
С трудом Семен в костер бросил дрова.
Подняв огромный столб огненных искр.
- Снопы сожрёшь. – пробормотал Кондрат.
Да ну, их к черту! – выдохнул Семен.
Обняв Кондрата, прослезился: - Брат,
Душа поёт! Мне бы сейчас гармонь…
Вдруг затянул уныло и протяжно,
А следом подхватил песню и дед.
Потом Кондрат покашляв важно,
Подстроился, и спел второй куплет.
Грустная песня по степи звучала.
Нескладно пели трое мужиков.
Закончили – и начали сначала.
Наверно могли б петь до петухов.
Но клюнув носом, говорит Семен:
- Кондрат, а спать то нам нельзя.
Тебя вон вижу клонит в сон,
А ну , Кондрат, открой глаза!
Иваныч, расскажи ка байку что ли.
Проспим воров. Господь оборони!
Может, прогонят сон твои истории.
Уж больно занимательны они.
Задумался дед, почесал затылок:
- Что ж рассказать? Не что не йдёт на ум.
«Уже не те мозги, не та уж сила.»
Как любит поговаривать мой кум.
Допьем остатки , может что и вспомню.
Поспал в обед, всю ночь могу не спать.
Во! Про Пигмеяв расскажу историю.
Ну, хлопцы! Пью за урожай опять.
Дед залпам выпил, в рот закинул сало.
Взял ложку, из котла каши черпнул,
Съел пару ложек, повздыхал устало
И так вот сидя у костра – заснул.
Семен спросил: - Чего дед замолчал?
А дед в ответ тихонечко храпит.
Зипун упал с покатого плеча.
Шепнул Кондрат: - А дед того, уж спит…
Вишь выспался он днем, а всё года…
Семен вдруг перебил, и тихо молвит:
- Хоть стар дед Парамон, но никогда
Не забывал названья стран, все помнит.
Читать вон может, знает языки.
Спроси хоть по ипонски – враз ответит.
Мне кстати говорили мужики,
Умней Иваныча не сыщешь в свете.
А ну ка, постелю свой армячок,
Да деда уложу, пусть спит, голуба.
Устал, а тут под сало первачок
Сморил его. Накрою твоей шубой?
Октябрь под конец, под утро морозец.
Давай ложись , я сам посторожу.
А дед смотри ка экий молодец!
« Поспал в обед, щас сказку раскажу!»
Передразнил деда Семен и хохотнул.
Кондрат лег на солому рядом с дедом.
Повошкался, как « бергимонт» зевнул,
Все зубы, показав звездному небу.
Через минуту уже крепко спал.
Семен поежился, поближе сел к костру,
Себя за бороду легонько потрепав,
Пробормотал: - Морозу быть к утру.
Поля своё тепло небу давали,
Туманы собирались в облака,
А облака куда то уплывали.
Ветром шепча полям « пока».
Мы к вам вернемся, вас польём.
И вы не лейте слез по нам.
К вам прилетим мы ливневым дождем,
И будет в нас вода из дальних стран.
К утру пожухлая трава в хрусталь оделась.
На лужах пленкой тоненький ледок.
Степь инеем покрыта сине- белым.
Вдоль речек сгрудился тальник седой.
Ко сну готовятся поля леса и реки.
Уж перестали по утрам пичуги петь.
Всё погрузилось в дрему, в чаще где то
Чуя приход зимы, взревел медведь.
Повеяло с реки прохладой чистой,
Летит на облаках снежная рать.
И слышен в шорохе опавших листьев
Унылый шёпот осени « всем спать».
Шамкал беззубым ртом дед Парамон.
Согревшись под овчинным полушубком.
Был крепок и спокоен его сон.
Не разбуди проспал бы поди сутки.
И снились Парамону окианы,
И было не вдомёк ему что скоро
Россия удивит дальние страны,
Ведь в Петрограде дала залп Аврора.
*******
