Мурад Диванаев – оперный певец, родоначальник туркменской эстрады и просто обладающая всевозможными талантами известнейшая творческая личность. Как говорит сам певец, в его арсенале пять основных видов искусства, в которых он чувствует себя совершенно свободно: вокал, режиссура, живопись и даже мастерство керамиста. Но одним из самых любимых увлечений Мурада до сих пор остается поэзия. Он пишет стихи по зову сердца, отождествляя каждое сочинение с особым состоянием души. В преддверии дня рождения маэстро нам удалось немного пообщаться с ним и узнать из первых уст о становление творческого пути Диванаева, и о том, что хоть талант «товар» и штучный, но в жизни нет ничего невозможного. – Детство было достаточно сложным, – рассказывает Мурад Диванаев. – В раннем возрасте я остался сиротой, воспитывался у старшего брата. Очень любил читать книги, в связи с чем всегда мечтал выучиться на журналиста. Но брат настоял на моем поступлении в сельскохозяйственный вуз и я послушно стал учиться на агронома. При этом я тянулся к творчеству, посещал небольшую хоровую студию при ашхабадском театре оперы и балета. Вскоре эта маленькая оперная студия окажется для Мурада Диванаева «дверью» в большой мир музыки. Обратив внимание на неординарный, низкий тембр голоса юноши, в музыкальной студии за ним закрепили педагога Бориса Орленина, который стал готовить его к поступлению в московскую консерваторию. Здесь стоит упомянуть, что Диванаев человек бесконечно открытый и благодарный, черно-белый портрет его первого учителя – Бориса Николаевича и сегодня красуется на стене в квартире певца. Мурад живет в квартире-музее среди воспоминаний, фотокарточек с памятных встреч, художественных портретов, набросков, в окружении известных имен культурной жизни Туркменистана. Стены его комнат украшают портреты Данатара Овезова, Мурада Садыкова, Ислама Бабаева и многих других, кому он посвящал стихи, кто искренне восхищался и восхищается им. – В 1957 году я поступил в московскую консерваторию, проучился там два года и понял – столица России совершенно не подходит мне по климату, – продолжает Мурад Диванаев. – В Москве я постоянно болел, простужался и решил перевестись в Баку. Все-таки климат Азербайджана близок мне, восточному человеку, и уже там я познакомился со многими именитыми звездами эстрады. С Муслимом Магомаевым даже удалось петь в дуэте. После учебы вернулся в Ашхабад, работал в театре оперы и балета, при этом успел попрактиковаться в саратовском театре. Это было для меня большой школой, в Саратове я научился итальянской технике оперного пения. Мои руки лежали у оперных певцов на ребрах, так я учился особой технике дыхания мастеров большой сцены. Дыхание бельканто оперный певец привез на родину и стал обучать особой технике итальянского пения своих учеников. А их у Мурада Диванаева более 100 человек, они разбросаны по всему миру, но не забывают учителя, пишут ему, звонят, передают приветы через знакомых. Заниматься к мэтру приходят и сегодня, и уж тогда до поздней ночи не стихают у него дома звуки немецкого пианино и шестиструнной гитары. Он пишет музыку, переводит классиков туркменской литературы, в числе своих любимых поэтов– Махтумкули и Гараджаоглана. К стихам этих лириков музыкант написал свои лучшие мелодические композиции и издал книгу с музыкальным переложением поэтических строк. Поэт, композитор, художник – Мурад Диванаев учился всему, что глубоко трогало и интересовало его душу. И можно с уверенностью сказать, что в каждой творческой ипостаси он добивался успеха. – После художественной выставки в честь моего 75-летия я был принят в Союз художников Туркменистана. В следующем году мне исполнится 85, – улыбается Мурад Диванаев. – Я думаю над открытием своей новой выставки и планирую еще многое успеть в ближайшие двадцать лет, а там посмотрим. «Даю тебе возраст Сельджука!» – как-то сказали мне во сне, а если учесть, что Сельджук прожил 106 лет, то у меня еще все впереди.