(документальная повесть)Глава 1 Неожиданная встреча Я наспех оделся, схватил свой видавший виды портфель, который был, как обычно, туго набит всякой всячиной и выбежал на улицу. У меня сегодня ночное дежурство в больнице. Я врач-интерн. Интерн – это значит, что я уже и не студент, но еще и не врач. А скорее даже наоборот – это и то, и другое. То есть позади уже 6 лет обучения в медицинском институте, и диплом врача уже есть, а вот опыта работы еще нет. Но это я вам по секрету говорю. А для моих пациентов я самый обычный доктор и когда я надеваю белую шапочку, халат, очки и цепляю на шею фонендоскоп, то выгляжу уже весьма представительно. И вот я, представительный дядя с пухлым портфелем, бегу по улице на работу, хотя время еще позволяет пройтись быстрым шагом. Но ничего не могу с собой поделать - эта скверная привычка перемещаться по улице исключительно бегом осталась у меня еще со студенческой поры. И, наверное, оттого, что бегаю я по улицам уже много лет, то выгляжу я за этим занятием вполне естественно. Во всяком случае, прохожие не очень-то обращают на меня внимание. До работы мне совсем немного - всего четыре остановки.И вот, когда я уже совсем близок к своей цели, возникло неожиданное препятствие. Возле Дворца молодежи вижу большое скопление людей. И улица Московская в этом месте совершенно перекрыта. Стоит огромная толпа людей и смотрит куда-то вперед. Я интересуюсь: «Что там такое случилось»? Мне объясняют, что приехал, Горбачев М.С., президент наш горячо любимый, сейчас закончилось его выступление во Дворце молодежи, и он скоро должен выйти. Ну и народ собрался поглазеть на это важное событие. Я начинаю беспокоиться – это ведь может затянуться надолго, а у меня запаса времени-то особо и нет, а опаздывать очень не хочется.… И я стал активно пробиваться вперед. Каждый сантиметр дается с большим трудом – уж очень плотно люди стоят. А еще мой порфелище сильно мешает. В очередной раз даю себе и своему портфелю твердое обещание не набивать его так под завязку, всякими, иногда не совсем нужными вещами. И только успел я мысленно договорится с портфелем, что больше не буду я его так мучить, как хрясть – отрывается у него ручка. Мда… Беда не приходит одна. Ну что ж, обрывание ручки для моих портфелей дело самое обычное. И они, и я, в общем-то, к этому давно привыкшие. Беру раненого под мышку и продолжаю пробиваться вперед, жалобно, но одновременно и настойчиво прося впередистоящих немного подвинуться, так как мне очень надо на дежурство в больницу. Меня, не очень охотно, но все-таки пропускают. И так потихоньку я продвигаюсь вперед. Углубившись метров на пятнадцать в толпу, я начинаю понимать, что все-таки надо было обойти это место в обход. Крюк, конечно, очень большой, но, пожалуй, так бы было быстрее. И еще в голову пришла мысль, что моё энергичное продвижение вперед с высоты крыши, где непременно должны находиться представители службы охраны президента, может выглядеть довольно подозрительным, и я вполне даже могу походить на террориста-одиночку, с прижатым к груди странным свертком. Но отступать уже некуда, да и народ не поймет: только что просился пустить туда, и вдруг столь же горячо буду их просить пустить обратно. Нет, это точно не по мне. Идти вперед - так уж до конца! И конец уже виден. Вернее это даже и не конец вовсе, а начало - начало цепочки охраны. Ну, всё, пришли… Дальше-то уж точно не пустят. Я с горечью смотрю на часы, потом на небо и… О чудо! Выходит сам Горбачев и сопровождающие его ответственные лица. Но, к моему немалому огорчению, Михаил Сергеевич, не сразу отправляется к машине. Президент решил пообщаться с народом. И вот не спеша идет он, общается и потихоньку приближается ко мне. А я уже, конечно, в первом ряду стою, повис между двух могучих охранников, периодически озабоченно поглядываю то на свои часы, то на Горбачева и замечаю, что один из охранников, так же озабоченно начинает поглядывать на меня. И его ухо, то которое ближайшее ко мне, как будто даже немного оттопырилось и даже подергивается от волнения, тщательно прислушиваясь: « Не доносится ли из моего портфеля каких-нибудь подозрительных звуков». И… Ужас… Доносятся…Что это? Я вспоминаю про будильник – этот обязательный атрибут моего ночного дежурства.… Вот зачем я его беру каждый раз – ведь все равно поспать практически никогда не удается.… Да… Влип… Я напрягаю страшным усилием воли соответствующие мышцы на лице и пытаюсь изобразить, что-то похожее на улыбку… Охранник, довольно молодой парень, явно озадачен, тем, что он видит на моем лице и слышит из моего портфеля. Ситуация критическая.… И неизвестно, чем бы закончилось наше это рассматривание друг друга.… Но тут мне пришла помощь, оттуда, откуда я ее вовсе и не ждал… Я почувствовал, вдруг что кто-то пристально смотрит на меня и не просто смотрит, а даже протягивает руку для приветствия. «Матерь Божья! Это же сам, Михаил Сергеевич, собственной персоной!» Стоит он прямо напротив меня, широко улыбается и тянет руку для рукопожатия. Так… А я как раз правой своей рукой портфель мой злосчастный к груди прижимаю… Спокойствие, только спокойствие… Главное сейчас не делать резких движений… Я очень медленно перекладываю свой портфель в левую руку, при этом на всякий случай осматриваю свою грудь – не появился ли там красный зайчик от прицела. Нет – чисто, затем краешком глаза смотрю на охранника, застывшего в волнительной и напряженной позе, затем очень быстро бросаю взгляд на ближайшую к нам крышу, где может находиться предполагаемый снайпер. Затем уже перевожу взгляд на Михаила Сергеевича и очень не спешно протягиваю ему руку для рукопожатия. Михаил Сергеевич все еще здесь, напротив меня, все еще улыбается, только улыбка его немного скисла. Он тоже машинально поглядел на ту же крышу, которая так заинтересовала меня, затем снова сосредоточил свое внимание на моей скромной персоне и задал какой-то вопрос. Вот хоть убейте меня, но не помню сейчас уже, о чем он меня тогда спросил и что я ему ответил.… Помню только, что разговор наш был не долгий и после этого разговора он уже ни к кому больше не подходил, а пошел прямиком к машине, сел и уехал. Охранник как-то сразу потерял ко мне интерес, толпа быстро поредела.… И я, наконец-то смог продолжить свой путь на работу.Глава 2 Дежурство начинается… В тот день я, конечно, опоздал. Немного опоздал, всего на 8 минут, но доктор, которого я менял, врач приемного покоя, Александр Иванович, недовольно поморщился: - Удивляюсь я тебе Алексей! Всегда приходишь обычно минута в минуту. Часы можно по тебе сверять. Нет, чтобы пораньше когда придти, чтобы порадовать своего измученного коллегу! Сегодня вот вообще опоздал. А у меня еда кончилась, домой пора – очень кушать хочется. А я вот твою пациентку уже оформлять начал. Видел там женщину перед кабинетом сидит – твоя она, только что поступила. -Ладно, Саша, извини, в следующий раз обязательно приду пораньше. Будем считать, что за мной должок. Давай мне папку с тяжелыми больными и беги, а с вновь поступившей пациенткой я сам все вопросы решу. Не успел я своего коллегу проводить, телефон уже звенит- заливается. Беру трубу. Зиночка, мед. сестра из пульмонологии взволнованно кричит в трубку: -Алексей Михайлович, вы сегодня дежурите? Бегите скорее к нам у нас тут такое! Драка! Егоркин… - Все понял Зина. Сейчас буду!Ну, вот и началось мое дежурство… Пульмонология на 4 этаже, пока бегу, размышляю: «Что же такое там могла произойти». Егоркин, это мой пациент - из палаты, которую я веду. Ничего не понимаю! Да и какой же из него боец? У него же рак легких, 4 стадия. Метастазы по всем легким, из трахеи трахеостома торчит (это трубка такая, через которую он дышит). Он же и ходит-то едва и худой очень – одна кожа и кости. И он такой спокойный всегда… Боль терпит просто мужественно. У меня к нему уважение большое за это. Никогда не стонет он, не жалуется на жизнь, хотя видно, конечно, что человеку невыносимо больно бывает, кругом ведь метастазы. И глаза у него очень добрые и грустные. Что же случилось то там такое?! Добежал я до места происшествия, распахнул дверь с лестничной площадки в холл и вижу следующую картину. На полу барахтаются два тела, идет ожесточенная борьба. На верху, к моему удивлению, Егоркин, под ним парень лет так примерно 25, изрядно выпивший, громко ругающийся матом. Рядом стоит и волнуется кучка зрителей – несколько пациенток и постовая сестра Зина. Я подхожу к борцам и прошу Егоркина встать и идти к себе в палату. Как только Егоркин поднимается, парень сразу же вскакивает и бросается с кулаками уже на меня, так как я заслоняю своим могучим телом Егоркина. Движения мои в таких случаях всегда автоматические, не думаю особо, что делать. Сказываются долгие годы занятия борьбой и рукопашным боем. Я очень быстро заламываю парню руку за спину. Парень довольно сильно пьян и боец из него никудышный. Затем я прошу публику разойтись, а сам вывожу нарушителя спокойствия на лестничную площадку. Паренек тут делает попытку вырваться, но я жестко пресекаю эту попытку. Он покорно спускается со мной по лестнице и, выстрелив очередной порцией мата, начинает мне угрожать, что он сюда еще вернется и очень скоро, но не один, а с друзьями.На что я ему совершенно спокойно отвечаю, что сюда он этой ночью уже не вернется, так как мы сейчас спустимся в приемный покой, я вызову наряд милиции, и он однозначно попадёт в ближайшее отделение милиции и, по крайней мере, этой ночью нам увидеться с ним уже ни как не получится. Еще два лестничных пролета мы идем молча, затем парень просит остановиться и рассказывает свою историю о несчастной любви. Его зовут Дима, и пришел он в больницу к своей девушке, Татьяне, с которой они драматически расстались. Он застал ее дома с другим. И что он пьет с горя уже несколько дней, а сегодня вот не выдержал и решил прийти и выяснить до конца отношения. Я посмотрел Дмитрию в глаза и сразу понял, что парень не врет. «Ну что же, Дима… Мне и самому некогда сейчас с тобой возиться. Давай так, я отведу тебя сейчас на улицу и отпущу. А ты мне дашь слово, что пойдешь прямиком домой, ляжешь спать, и больше в пьяном виде сюда никогда не придешь. Договорились?» Дмитрий радостно кивает головой, и начинает благодарить меня и, вообще, выясняется, что «он всегда с большим уважением относился к людям в «белых халатах».Вот так мирно мы с ним расстались… А я побежал в приемный покой – там уже заждалась меня пациентка.(Продолжение следует... )